Юрий Казаков
Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в луга, когда проснулся Яшка. Он сел на постели, долго таращил глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь...
Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, и глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.
Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки, вышел на крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, укрыта туманом. Ближние дома еще видны, дальние - едва проглядывают темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не видно, и, кажется, никогда не было на свете ни ветряка на горке, ни пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте... Все исчезло, скрылось сейчас, и центром маленького видимого мира оказалась Яшкина изба.
Кто-то проснулся раньше Яшки, стучит возле кузницы молотком. Чистые металлические звуки, прорываясь сквозь туман, долетают до большого амбара, отдаются оттуда слабым эхо. Кажется, стучат двое: один погромче, другой потише.
Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на петуха, как раз начавшего свою песню, весело затрусил к риге. У риги он вытащил из-под доски ржавый косарь, стал рыть землю. Почти сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки. Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлую землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель - Володя.
Яшка заложил в рот испачканные землей пальцы и свистнул. Потом сплюнул и прислушался.
Володька! - позвал он. - Вставай!
Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там, наконец, неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо его, измятое после сна, было бессмысленно, как у слепого, в волосы набилась сенная труха, она же, наверное, попала ему и за рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все поводил плечами и почесывал спину.
А не рано? - сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись, схватился рукой за лестницу.
Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, накопал червяков, притащил удочки... А если, по правде говорить, то и встал-то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему показать - и вот вместо благодарности «рано»!
Для кого рано, а для кого не рано! - зло ответил он и с пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.
Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза заблестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинок. Но для Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.
Ты что, в ботинках пойдешь? - презрительно спросил он и посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги. - А галоши наденешь?
Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.
Ну да... - меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки к стене. - У вас там, в Москве, небось, босиком не ходят...
Ну и что? - Володя оставил ботинок и снизу посмотрел в широкое насмешливо-злое лицо Яшки.
Да ничего... Забежи домой, пальто возьми.
Надо будет, забегу! - сквозь зубы ответил Володя и еще больше покраснел.
Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом... На что уж Колька да Женька Воронковы - рыбаки, а и те признают, что лучше его нет рыболова в деревне. Только отведи на место да покажи - яблоками засыплют! А этот... пришел вчера, вежливый… «Пожалуйста, пожалуйста»... Дать ему по шее, что ли?
А ты галстук надень, - съязвил Яшка и хрипло засмеялся.
У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.
Володя, наконец, справился с ботинками и вышел из сарая, подрагивая от обиды ноздрями. За ним нехотя вышел Яшка, и ребята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по деревне, а туман отступал перед ними, открывая все новые и новые избы и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек фермы... Будто скупой хозяин, туман показывал все это только на минуту, потом снова плотно смыкался сзади.
Володя жестоко страдал. Он сердился на себя за грубые ответы Яшке, казался сам себе в эту минуту неловким и жалким. Ему было стыдно своей неловкости, и чтобы хоть как-нибудь заглушить это неприятное чувство, он думал, ожесточаясь. «Ладно, пусть... Пусть издевается, он меня еще узнает, я не позволю ему смеяться! Подумаешь, важность - босиком идти!» Но в то же время он с откровенной завистью, даже с восхищением, поглядывал на босые Яшкины ноги и на холщовую сумку для рыбы, и на заплатанные, надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху. Он завидовал Яшкиному загару и той особенной походке, при которой шевелятся плечи и лопатки, и даже уши, и которая у многих деревенских ребят считается особенным шиком.
Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.
Стой! - сказал хмуро Яшка. - Попьем!
Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую бадью с водой, жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз, проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода переливалась через край, плескала ему на босые ноги, он поджимал их, но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.
На, пей! - сказал он, наконец, Володе, вытирая рукавом губы.
Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы не рассердить окончательно Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.
Ну, как водичка? - с гордостью осведомился Яшка, когда Володя отошел от колодца.
Законная! - отозвался Володя и поежился.
Небось, в Москве такой нету? - ядовито прищурился Яшка.
Володя ничего не ответил, только втянул сквозь сжатые зубы воздух и примиряюще улыбнулся.
Ты ловил ли рыбу-то? - спросил Яшка.
Нет... Только на Москве-реке видел, как ловят, - упавшим голосом ответил Володя и робко взглянул на Яшку.
Это признание несколько смягчило Яшку, и он, пощупав банку с червями, сказал как бы между прочим:
Вчера наш завклубом в Плешанском бочаге сома видал...
У Володи заблестели глаза. Сразу забыв о своей неприязни к Яшке, он быстро спросил:
Большой?
А ты думал! Метра два... А может, и все три - в темноте не разобрать. Наш завклубом аж перепугался, думал - крокодил. Не веришь?
Врешь! - восторженно выдохнул Володя и подернул плечами. Но по его глазам было видно, что верит он всему безусловно.
Я вру? - Яшка изумился. - Хочешь, айда вечером ловить? Ну?
А можно? - с надеждой спросил Володя; уши его порозовели.
А чего! - Яшка сплюнул и вытер нос рукавом. - Снасть у меня есть. Лягвы, вьюнов наловим... Выползков захватим - там голавли еще водятся - и на две зари! Ночью костер запалим... Пойдешь?
Володе стало необыкновенно весело, и он теперь только почувствовал, как хорошо выйти утром из дому. Как славно и легко дышится, как хочется побежать по этой мягкой дороге, помчаться во весь дух, подпрыгивая и взвизгивая от восторга.
Что это так странно звякнуло там, сзади? Кто это вдруг, будто ударяя раз за разом по натянутой тугой струне, ясно и мелодически прокричал в лугах? Где это было с ним? А может, и не было? Но почему же тогда так знакомо это ощущение восторга и счастья?
Что это застрекотало так громко в поле? Мотоцикл?
Володя вопросительно посмотрел на Яшку.
Трактор! - сказал важно Яшка.
Трактор? Но почему же он трещит?
Это он заводится. Сейчас заведется. Слушай... Во-во... Слыхал? Загудел! Ну, теперь пойдет! Это Федя Костылев - всю ночь пахал с фарами... Чуток поспал, опять пошел.
Володя посмотрел в ту сторону, откуда слышался гул трактора, и тотчас спросил:
А туманы у вас всегда такие?
Не... Когда чисто. А когда попоздней, к сентябрю поближе, то глядишь и инеем вдарит. А вообще в туман рыба берет - успевай таскать!
А какая у вас рыба?
Рыба-то? Рыба всякая. И караси на плесах есть, щука... Ну, потом эти - окунь, плотица, лещ... Еще линь - знаешь линя? - как поросенок. То-олстый! Я сам первый раз поймал - рот разинул.
А много можно поймать?
Всяко бывает. Другой раз кило пять, а другой раз так только... кошке.
Что это свистит? - Володя остановился, поднял голову.
Это? Это ути летят.
Ага... знаю... А это что?
Дрозды звенят. На рябину прилетели к тете Насте в огород. Ты дроздов ловил?
Никогда не ловил.
У Мишки Каюненка сетка есть, вот погоди, пойдем ловить Они, дрозды-то, жадющие... По полям стаями летают, червяков из-под трактора берут. Ты сетку растяни, рябины набросай, затаись и жди. Как налетят, так сразу штук пять под сетку полезут. Потешные они; не все правда, но есть толковые. У меня один всю зиму жил, так по-всякому умел: и как паровоз, и как пила...
Деревня осталась позади. Бесконечно потянулся низкорослый овес. Впереди еле проглядывала темная полоса леса.
Долго еще идти? - спрашивал Володя.
Не... Вот рядом, - каждый раз отвечал Яшка.
Вышли на бугор, свернули вправо, лощиной спустились вниз, прошли тропкой через льняное поле, и тут совсем неожиданно открылась перед ними река. Она была небольшой, густо поросла ветлой, ракитником по берегам.
Солнце, наконец, взошло; тонко заржал...
Казаков Юрий Павлович
Тихое утро
Юрий Казаков
Тихое утро
Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в луга, когда проснулся Яшка.
Он сел на постели, долго таращил глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь. Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.
Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки и вышел на крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, была укрыта туманом. Ближние дома были еще видны, дальние едва проглядывали темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не было видно, и казалось, никогда не было ни ветряка на горке, ни пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте... Все исчезло, притаилось сейчас, и центром маленького замкнутого мира оказалась Яшкина изба.
Кто-то проснулся раньше Яшки, стучал возле кузницы молотком; и чистые металлические звуки, прорываясь сквозь пелену тумана, долетали до большого невидимого амбара и возвращались оттуда уже ослабленными. Казалось, стучат двое: один погромче, другой потише.
Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на подвернувшегося под ноги петуха и весело затрусил к риге. У риги он вытащил из-под доски ржавый косарь и стал рыть землю. Почти сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки. Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлую землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель -- Володя.
Яшка заложил в рот испачканные землей пальцы и свистнул. Потом сплюнул и прислушался. Было тихо.
Володька! -- позвал он.-- Вставай!
Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там, наконец неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо его, измятое после сна, было бессмысленно и неподвижно, как у слепого, в волосы набилась сенная труха, она же, видимо, попала ему и за рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все дергал тонкой шеей, поводил плечами и почесывал спину.
А не рано? -- сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись, схватился рукой за лестницу.
Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, червяков накопал, удочки притащил... а если по правде говорить, то и встал-то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему показать -- и вот вместо благодарности и восхищения -- "рано!"
Для кого рано, а для кого не рано! -- зло ответил он и с пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.
Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза заблестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинки. Но для Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.
Ты что, в ботинках пойдешь? -- презрительно спросил он и посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги.-- А калоши наденешь?
Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.
Ну да... -- меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки к стене.-- У вас там, в Москве, небось босиком не ходют...
Ну и что? -- Володя снизу посмотрел в широкое, насмешливо-злое лицо Яшки.
Да ничего... Забежи домой, пальто возьми...
Ну и забегу! -- сквозь зубы ответил Володя и еще больше покраснел.
Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом. На что уж Колька да Женька Воронковы -- рыбаки, а и те признают, что лучше его нет рыболова во всем колхозе. Только отведи на место да покажи -- яблоками засыплют! А этот... пришел вчера, вежливый... "Пожалуйста, пожалуйста..." Дать ему по шее, что ли? Надо было связываться с этим москвичом, который, наверно, и рыбы в глаза не видал, идет на рыбалку в ботинках!..
А ты галстук надень,-- съязвил Яшка и хрипло засмеялся.-- У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.
Володя наконец справился с ботинками и, подрагивая от обиды ноздрями, глядя прямо перед собой невидящим взглядом, вышел из сарая. Он готов был отказаться от рыбалки и тут же разреветься, но он так ждал этого утра! За ним нехотя вышел Яшка, и ребята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по деревне, и туман отступал перед ними, открывая все новые и новые дома, и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек фермы... Будто скупой хозяин, он показывал все это только на минуту и потом снова плотно смыкался сзади.
Володя жестоко страдал. Он не сердился на себя за грубые ответы Яшке, сердился на Яшку и казался себе в эту минуту неловким и жалким. Ему было стыдно своей неловкости, и, чтобы хоть как-нибудь заглушить это неприятное чувство, он думал, ожесточась: "Ладно, пусть... Пускай издевается, они меня еще узнают, я не позволю им смеяться! Подумаешь, велика важность босиком идти! Воображалы какие!" Но в то же время он с откровенной завистью и даже с восхищением поглядывал на босые Яшкины ноги, и на холщовую сумку для рыбы, и на заплатанные, надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху. Он завидовал Яшкиному загару и его походке, при которой шевелятся плечи и лопатки и даже уши и которая у многих деревенских ребят считается особенным шиком.
Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.
Стой! -- сказал хмуро Яшка.-- Попьем!
Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую бадью с водой и жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз, проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода, переливаясь через край бадьи, плескала ему на босые ноги, он поджимал их, но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.
На, пей,-- сказал он наконец Володе, вытирая рукавом губы.
Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы еще больше не рассердить Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.
Ну, как водичка? -- самодовольно осведомился Яшка, когда Володя отошел от колодца.
Законная! -- отозвался Володя и поежился.
Небось в Москве такой нету? -- ядовито прищурился Яшка.
Володя ничего не ответил, только втянул сквозь сжатые зубы воздух и примиряюще улыбнулся.
Ты ловил ли рыбу-то? -- спросил Яшка.
Нет... Только на Москве-реке видел, как ловят, -- упавшим голосом сознался Володя и робко взглянул на Яшку.
Это признание несколько смягчило Яшку, и он, пощупав банку с червями, сказал как бы между прочим:
Вчера наш завклубом в Плешанском бочаге сома видел....
У Володи заблестели глаза.
Большой?
А ты думал! Метра два... А может, и все три -- в темноте не разобрать было. Наш завклубом аж перепугался, думал, крокодил. Не веришь?
Юрий Казаков
Тихое утро
Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в луга, когда проснулся Яшка. Он сел на постели, долго таращил глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь...
Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, и глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.
Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки, вышел на крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, укрыта туманом. Ближние дома еще видны, дальние - едва проглядывают темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не видно, и, кажется, никогда не было на свете ни ветряка на горке, ни пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте... Все исчезло, скрылось сейчас, и центром маленького видимого мира оказалась Яшкина изба.
Кто-то проснулся раньше Яшки, стучит возле кузницы молотком. Чистые металлические звуки, прорываясь сквозь туман, долетают до большого амбара, отдаются оттуда слабым эхо. Кажется, стучат двое: один погромче, другой потише.
Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на петуха, как раз начавшего свою песню, весело затрусил к риге. У риги он вытащил из-под доски ржавый косарь, стал рыть землю. Почти сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки. Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлую землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель - Володя.
Яшка заложил в рот испачканные землей пальцы и свистнул. Потом сплюнул и прислушался.
Володька! - позвал он. - Вставай!
Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там, наконец, неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо его, измятое после сна, было бессмысленно, как у слепого, в волосы набилась сенная труха, она же, наверное, попала ему и за рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все поводил плечами и почесывал спину.
А не рано? - сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись, схватился рукой за лестницу.
Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, накопал червяков, притащил удочки... А если, по правде говорить, то и встал-то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему показать - и вот вместо благодарности «рано»!
Для кого рано, а для кого не рано! - зло ответил он и с пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.
Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза заблестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинок. Но для Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.
Ты что, в ботинках пойдешь? - презрительно спросил он и посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги. - А галоши наденешь?
Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.
Ну да... - меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки к стене. - У вас там, в Москве, небось, босиком не ходят...
Ну и что? - Володя оставил ботинок и снизу посмотрел в широкое насмешливо-злое лицо Яшки.
Да ничего... Забежи домой, пальто возьми.
Надо будет, забегу! - сквозь зубы ответил Володя и еще больше покраснел.
Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом... На что уж Колька да Женька Воронковы - рыбаки, а и те признают, что лучше его нет рыболова в деревне. Только отведи на место да покажи - яблоками засыплют! А этот... пришел вчера, вежливый… «Пожалуйста, пожалуйста»... Дать ему по шее, что ли?
А ты галстук надень, - съязвил Яшка и хрипло засмеялся.
У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.
Володя, наконец, справился с ботинками и вышел из сарая, подрагивая от обиды ноздрями. За ним нехотя вышел Яшка, и ребята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по деревне, а туман отступал перед ними, открывая все новые и новые избы и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек фермы... Будто скупой хозяин, туман показывал все это только на минуту, потом снова плотно смыкался сзади.
Володя жестоко страдал. Он сердился на себя за грубые ответы Яшке, казался сам себе в эту минуту неловким и жалким. Ему было стыдно своей неловкости, и чтобы хоть как-нибудь заглушить это неприятное чувство, он думал, ожесточаясь. «Ладно, пусть... Пусть издевается, он меня еще узнает, я не позволю ему смеяться! Подумаешь, важность - босиком идти!» Но в то же время он с откровенной завистью, даже с восхищением, поглядывал на босые Яшкины ноги и на холщовую сумку для рыбы, и на заплатанные, надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху. Он завидовал Яшкиному загару и той особенной походке, при которой шевелятся плечи и лопатки, и даже уши, и которая у многих деревенских ребят считается особенным шиком.
Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.
Стой! - сказал хмуро Яшка. - Попьем!
Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую бадью с водой, жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз, проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода переливалась через край, плескала ему на босые ноги, он поджимал их, но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.
На, пей! - сказал он, наконец, Володе, вытирая рукавом губы.
Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы не рассердить окончательно Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.
Ну, как водичка? - с гордостью осведомился Яшка, когда Володя отошел от колодца.
Законная! - отозвался Володя и поежился.
Небось, в Москве такой нету? - ядовито прищурился Яшка.
Володя ничего не ответил, только втянул сквозь сжатые зубы воздух и примиряюще улыбнулся.
Ты ловил ли рыбу-то? - спросил Яшка.
Нет... Только на Москве-реке видел, как ловят, - упавшим голосом ответил Володя и робко взглянул на Яшку.
Это признание несколько смягчило Яшку, и он, пощупав банку с червями, сказал как бы между прочим:
Вчера наш завклубом в Плешанском бочаге сома видал...
У Володи заблестели глаза. Сразу забыв о своей неприязни к Яшке, он быстро спросил:
Большой?
А ты думал! Метра два... А может, и все три - в темноте не разобрать. Наш завклубом аж перепугался, думал - крокодил. Не веришь?
Врешь! - восторженно выдохнул Володя и подернул плечами. Но по его глазам было видно, что верит он всему безусловно.
Я вру? - Яшка изумился. - Хочешь, айда вечером ловить? Ну?
А можно? - с надеждой спросил Володя; уши его порозовели.
А чего! - Яшка сплюнул и вытер нос рукавом. - Снасть у меня есть. Лягвы, вьюнов наловим... Выползков захватим - там голавли еще водятся - и на две зари! Ночью костер запалим... Пойдешь?
Володе стало необыкновенно весело, и он теперь только почувствовал, как хорошо выйти утром из дому. Как славно и легко дышится, как хочется побежать по этой мягкой дороге, помчаться во весь дух, подпрыгивая и взвизгивая от восторга.
Что это так странно звякнуло там, сзади? Кто это вдруг, будто ударяя раз за разом по натянутой тугой струне, ясно и мелодически прокричал в лугах? Где это было с ним? А может, и не было? Но почему же тогда так знакомо это ощущение восторга и счастья?
Что это застрекотало так громко в поле? Мотоцикл?
Володя вопросительно посмотрел на Яшку.
Трактор! - сказал важно Яшка.
Трактор? Но почему же он трещит?
Это он заводится. Сейчас заведется. Слушай... Во-во... Слыхал? Загудел! Ну, теперь пойдет! Это Федя Костылев - всю ночь пахал с фарами... Чуток поспал, опять пошел.
Володя посмотрел в ту сторону, откуда слышался гул трактора, и тотчас спросил:
А туманы у вас всегда такие?
Не... Когда чисто. А когда попоздней, к сентябрю поближе, то глядишь и инеем вдарит. А вообще в туман рыба берет - успевай таскать!
А какая у вас рыба?
Рыба-то? Рыба всякая. И караси на плесах есть, щука... Ну, потом эти - окунь, плотица, лещ... Еще линь - знаешь линя? - как поросенок. То-олстый! Я сам первый раз поймал - рот разинул.
А много можно поймать?
Всяко бывает. Другой раз кило пять, а другой раз так только... кошке.
Что это свистит? - Володя остановился, поднял голову.
Это? Это ути летят.
Ага... знаю... А это что?
Дрозды звенят. На рябину прилетели к тете Насте в огород. Ты дроздов ловил?
Никогда не ловил.
У Мишки Каюненка сетка есть, вот погоди, пойдем ловить Они, дрозды-то, жадющие... По полям стаями летают, червяков из-под трактора берут. Ты сетку растяни, рябины набросай, затаись и жди. Как налетят, так сразу штук пять под сетку полезут. Потешные они; не все правда, но есть толковые. У меня один всю зиму жил, так по-всякому умел: и как паровоз, и как пила...
На лето в деревню приезжает много детворы из города, прибыл погостить у бабушки и Володька – мальчик городской, ни разу не видевший, ни настоящего поля, ни луга, ни озера. Володьке интересна деревенская жизнь, но более всего его привлекает рыбалка. Рыбачить Володька не умеет, но для этого у него имеется новый деревенский друг Яшка, с которым он как раз условился пойти на рыбалку.
Рыбалка назначена на раннее утро, потому Яшка встал раньше всех в доме, даже мать еще не начала утреннюю дойку, а петухи еще молчаливо покоились на своих насестах. В селе было тихо, Яшка вылез из окна и направился копать червей. Настроение у него было хорошее, рыбачить он любил, вот только делал он это всегда один, а вчера к нему подошел этот соседский мальчишка, и попросил пойти с ним порыбачить. Непонятно почему Яшка согласился, хотя ему этого совсем не хотелось.
После того как черви были выкопаны, Яшка отправился будить Володьку, тот проснулся с большой неохотой, он совсем не ожидал, что придется вставать так рано, и не понимал, почему рыбы не могут подождать пока он выспится. Это свое мнение он изложил Яшке, чем сильно его разозлил. Еще больше Яшка разозлился после того как Володька отказался идти на речку босиком и предпочел одеть ботинки.
Немного поспорив по этому поводу, Яшка и Володька отправляются к речке. Для рыбалки Яшка выбрал самое удаленное место, туда редко ходили местные ребята, так как все они предпочитали не только рыбачить, но и купаться, а в этой озерной заводи купаться было опасно, жил там страшный речной осьминог, который утаскивал под воду всех, кто решался окунуться.
По дороге к заводи ребята проходят по полям и небольшим пролескам за деревней, слышат рокот приближающегося трактора, наслаждаются пробуждающейся в селе жизнью. Для Яшки эти звуки вполне обычны, но Володька весьма удивлен, он никогда не просыпался столь рано и пробуждающаяся природа для него в диковинку. Восхищению Володьки по поводу всего происходящего с ним, предстоящей рыбалки, улова и самого акта нахождения в деревне, нет предела.
Наконец мальчишки добираются к заводи. Вода в ней холодная, мутная, место выбрано глубокое и обрывистое. Яшка достал коробку с червями и отсыпал половину из них Володьке, показав ему, где и как нужно стать, чтобы начать рыбачить. Володька в точности выполняет указания своего нового друга, но для него рыбалка это нечто другое, он без умолку болтает, когда нужно молчать, изливает Яшке свою душу и пытается узнать его мнение обо всем происходящем вокруг.
Такое поведение городского, Яшке совсем не нравится, он уже начинает сожалеть о том, что согласился на эту затею, местные деревенские мальчишки куда более сдержаны, они все отдали бы за то, чтобы Яшка показал им это место и разрешил тут рыбачить, а Володька даже не понимает, какую честь Яшка ему оказывает.
Между тем неукротимо наступал расцвет, Володькин поплавок дернулся, на нем повисла довольно таки увесистая рыбина. Восхищенный и растерянный Володька едва успевает сообщить об этом Яшке, как рыба срывается с крючка. Рассерженный Яшка бранит Володьку на чем свет стоит, ведь это он виноват, что не удалось поймать такую отменную добычу.
Володька расстроен, но вскорости его настроение улучшается, на крючок к Яшке попадает здоровенный лещ, мальчишка пытается подтянуть того поближе к берегу и воспользовавшись специальным подхватом, вытянуть из воды. Лещ сопротивляется, а Володька с удовольствием наблюдает за этой борьбой, не замечая, что подходит к самому краю глинистого обрыва.
Ботинки у Володьки скользкие и он с громким криком сползает в холодную воду. В первый миг Яшка думает, что Володя пошутил и сейчас вынырнет, Яшка даже приготовил большой ком земли, чтобы запустить в друга, в наказание за то, что тот спугнул такую рыбу. Но Володя плавать не умеет, его начинает засасывать омут и на поверхности показываются лишь пузырьки воздуха.
Яшка ужасно перепугался и бросился прочь от речки, решив, что Володьку забрал тот самый осьминог, о котором ребятня слагала столько легенд. Но отбежав на некоторое расстояние и придя в себя Яшка понимает, что следует вернуться и помочь другу. Он бросается к реке и, не раздеваясь ныряет, хватая барахтающегося еще Володьку за одежду. Но омут коварен, он не желает отпускать свою добычу, начинает тонуть и Яшка, но находит в себе силы и, оттолкнувшись ногами от тела Володьки, всплывает, чтобы вновь нырнуть и на этот раз вытащить из воды уже бездыханного товарища.
Дотащив Володьку до берега, Яшка начинает громко рыдать, мальчик никак не может привести друга в чувство, думает, что Володьку утопился. Но после наспех сделанного искусственного дыхания, изо рта Володьки начинает литься вода, а сам он открывает глаза и удивляется тому, что, оказывается, мог утопиться. Володька не помнит все происходившее после его падения в воду, а Яшка рыдает рядом на траве, утирая слезы куском штанины.
Тихое утро Казакова запоминается не только красотой слога писателя, но и его правдивым смысловым содержанием. Читателю стоит подробнее рассмотреть особенности сюжета и поведения героев.
Вопросы и задания
1. Чем отличается поведения Яшки по дороге к реке от поведения Володи?
Яшка встает сквозь сон, ему удается перебороть себя. Собирая снасти, он ведет себя собранно и выполняет все очень быстро. Володя же, напротив, не очень рад новому утру, он с трудом просыпается и сомневается, что стоит отправляться на рыбалку.
По дороге к реке Яшка старается показать себя опытным рыбаком. После того, как Володя обижает его своим вопросом «А не рано?», ему хочется всячески унизить городского гостя. Володя же, понимая, как хочется ему половить рыбу, не перечит Яшке. К примеру, он совсем не мучается жаждой, но пьет воду из колодца, которую ему предлагает Яшка.
Тихое утро Казакова представляет собой проникновение в мысли двух совершенно разных мальчишек, и ситуацию, которая делает их лучшими друзьями.
По каким признакам Яшка узнавал, что летят утки, звенят дрозды? Что рассказал он о дроздах?
Яшке знакомы звуки, которые издает практически любая живность, которую можно встретить в условиях деревни. Если свистит - значит «ути», если звенит - дрозд. С этой птицей у Яшки связаны особые воспоминания.
Как-то раз он поймал одного дрозда и держал его у себя целую зиму. Дрозд, по словам Яшки, мог кричать по-разному: и как паровоз, и как пила…
2. Как вели себя в минуту опасности мальчики?
Когда Володя стал тонуть, Яшка подумал, что он спокойно выплывет. Он даже разозлился, что рыба теперь распугана и не станет ловиться. Яшка схватил ком земли, чтобы кинуть в Володю, когда тот вынырнет. Володя сразу стал кричать. Он не на шутку испугался. Понимая, что тонет, Володя беспорядочно барахтается в воде.
Основной интерес составляет для читателя Яшка. В первые минуты он хотел позвать кого-нибудь на помощь. Потом ему приходит в голову мысль, что уходить от тонущего Володи нельзя. И в конце концов, решается нырять за ним в омут.
Такой накал сюжета противопоставляется названию рассказа - «Тихое утро» Казакова является таковым лишь в самом начале и в конце.
Как объяснить, что Яшке после того, как все кончилось благополучно, не было ничего на свете милее бледного, испуганного, страдающего лица Володи?
После того, как Володя был спасен и оказался живым, Яшка был искренне этому рад. Ведь он столько перетерпел, когда спасал его. Яшка и сам чуть не утонул, когда Володя стал тянуть его вниз. К тому же, Яшка чувствовал большую ответственность - он был главным в этом походе на речку.
Как вы думаете, что мог утаить, но не утаил от читателя автор в поведении Яшки?
Казаков мог написать о том, что Яшка собирался уйти - за помощью, за веревкой, подальше от этого страшного места - куда угодно, лишь бы не знать о том, что здесь случилось. Казаков не хотел делать из Яшки идеального героя, он показал эту ситуацию так, будто она произошла на самом деле.
3. Подготовьте по самостоятельно составленному плану пересказ или чтение рассказа по ролям (на выбор)
Чтобы подготовить пересказ, стоит разобраться с кратким содержанием произведения.
Тихое утро Казакова - краткое содержание
Деревенское утро, раннее, туманное и тихое. Яшка, местный мальчишка встает ни свет ни заря на рыбалку. Он собирает снасти и идет будить своего нового товарища Володьку, приехавшего погостить к ним из Москвы.
Тот не очень рад такому раннему подъему и спрашивает Яшку - «А не рано?» После таких слов Яшка начинает на него сердиться. Однако, они все же идут рыбачить. По дороге к речке Яшка рассказывает Володьке много интересных историй: про дрозда, которого он поймал, рыбу, что водится в речке, погоду и пр.
На реке Яшка сразу же ловит большого леща. У Володи тоже клюет. Но он не справляется с удочкой и падает в глубокий омут. Спустя минуту Яшка понимает, что его друг тонет. Он пытается позвать на помощь, но вокруг никого нет. Через время Яшка все же решается нырять. После неудачной попытки (Володя цепляется за Яшку и чуть не топит его) он вылезает на берег и пытается убежать. Но ему не позволяет совесть. Яшка снова ныряет.
Под водой ему предстает увидеть страшную картину - бледный Володька в неестественной позе застыл не глубине омута. Тогда он хватает его за рубаху и вытаскивает на берег. Через некоторое время Володька приходит в себя. Оба мальчишки невероятно счастливы видеть друг друга.
Похожие материалы:
