В этот период возникают социальные утопии. Одним из основоположников утопического социализма был Томас Мор (1478-1532), выдающийся мыслитель- гуманист, политический деятель тюдоровской Англии, казнённый за опп
смотреть на рефераты похожие на "Социалисты утописты"
I. Возникновение утопического социализма 2
II. Продолжатели утопического социализма 3
2.1. Сен-Симон 4
2.2. Шарль Фурье 6
2.3. Роберт Оуен 7
Список литературы 9
I. Возникновение утопического социализма
В позднее средневековье (XVI-XVII вв.) в экономической мысли Западной
Европы происходят значительные изменения, вызванные глубоким процессом
развития мануфактурного производства. Великие географические открытия,
ограбление колоний ускорили процесс накопления капитала.
В этот период возникают социальные утопии. Одним из основоположников утопического социализма был Томас Мор (1478-1532), выдающийся мыслитель- гуманист, политический деятель тюдоровской Англии, казнённый за оппозицию абсолютизму (отказался принести присягу королю как главе церкви). Сын богатого судьи и сам юрист по образованию, Мор занимал высокие государственные должности. Но несмотря на это, он сочувствовал бедствиям народных масс.
Мор подверг резкой критике господствовавшие в Англии социальные порядки, методы первоначального накопления капитала. Первопричину возникновения нищеты он видел в частной собственности, выступал её противником.
Мор был первым критиком капитализма. Взгляды Мора не представляли особой научной теории. Это были лишь мечты.
К числу ранних представителей утопического социализма принадлежит итальянский мыслитель Томмазо Кампанелла (1568-1639), вышедший из среды бедного крестьянства. Он известен как активный участник борьбы за освобождение Южной Италии от гнёта испанской монархии. Оказавшись в руках врагов, Кампанелла 27 лет провёл в казематах. Там он написал своё знаменитое сочинение "Город Солнца" (1623), в котором подверг резкой критике социальный строй Италии того времени.
В нём Кампанелла выдвинул проект идеального утопического государства -
город Солнца, основу которого составляла общность имущества. Отражая
традиции экономической мысли средневековья, он ориентировался на хозяйство
натурального типа. Общество будущего рисовалось ему как совокупность
сельскохозяйственных общин, к работам в которых привлекаются все граждане.
Кампанелла признавал индивидуальность жилья и семьи, всеобщность труда,
отвергал тезис о том, что после отмены собственности никто не будет
работать. Потребление в городе Солнца, считал он, будет общественным при
изобилии материальных благ, исчезнет нищета. Отношения между людьми должны
основываться на принципах дружбы, товарищеского сотрудничества и
взаимопонимания.
Однако ни утопического государства с необычными порядками, в чём
проявилась историческая ограниченность их экономических проектов Т. Мор, ни
Т. Кампанелла не знали реальных путей к новому обществу. Они ограничились
описанием.
II. Продолжатели утопического социализма
Выражая мечты зарождающегося пролетариата о будущем обществе, великие социалисты-утописты Анри Клод, Сен-Симон, Шарль Фурье и Роберт Оуен выступали с разоблачительной критикой капитализма. Великие утописты внесли ценный вклад в экономическую науку, впервые указав на исторически переходящий характер капитализма, отметив, что капиталистические отношения не являются вечными и естественными. Развитие человеческого общества они рассматривали как исторический процесс, в котором происходит смена предшествующей стадии другой, более высоко развитой. Представители утопического социализма, писал В.И.Ленин, «смотрели в ту же сторону куда шло и действительное развитие; они опережали это развитие».
Классики буржуазной политической экономики считали капитализм вечным и естественным строем. В противоположность им социалисты-утописты вскрывали пороки и язвы капитализма, его противоречия, указывая на бедность и нищету трудящихся масс. Критикуя капиталистический способ производства, великие социалисты-утописты заявляли, что на смену ему должен прийти такой общественный порядок, который принесет счастье всем членам общества. Их критика капитализма была острой и гневной, способствовала просвещению рабочих и подготовке условий для восприятия идей научного социализма.
В своих проектах будущей справедливости социальной системы социалисты- утописты предвидели многие черты социалистического общества, не ограничивались требованием реорганизации потребления и распределения, а выступали с идеей преобразования самого производства. Идеальный общественный строй они именовали по-разному.
2.1. Сен-Симон
Так Сен-Симон называл его индустриализмом, Фурье – гармонией, Оуэн – коммунизмом. Но все они исходили из отсутствия эксплуатации, ликвидации противоположности между умственным и физическим трудом, из того, что частная собственность исчезнет или не будет играть особой роли в будущем обществе.
В Западной Европе в конце XVII – начале XIX века господствовала мануфактура, а фабричное производство только зарождалось. Материальные условия капитализма и формирование пролетариата как особого рабочего класса находились на раннем этапе. Пролетариат представлял собой еще раздробленную массу и не был готов к самостоятельным действиям, выступал союзником буржуазии в борьбе с остатками абсолютной монархии и феодальной эксплуатации. В этих условиях социализм и рабочее движение развивались самостоятельно в отрыве друг от друга.
Социалисты-утописты не видели реальных путей перехода к обществу
социально справедливости, не понимали исторической миссии пролетариата,
хотя и отмечали противоположность классовых интересов. На пролетариат они
смотрели как на угнетенную, страдающую массу. Своей задачей они считали
развитие сознания, пропаганду своих идей, воплощение их в жизнь путем
создания коммуны, «фаланстера» или «базаров справедливого обмена».
Несовершенство и противоречивость социалистических теорий утопистов
соответствовали незрелому капиталистическому производству и неразвитым
классовым отношениям. Поскольку материальные условия для освобождения
трудящихся не были еще созданы, представители утопического социализма
выдвигали фантастические проекты будущего общества. Себя они ставили над
классами, заявляя, что отражают интересы всех членов общества, но
апеллировали в пропаганде своих проектов к господствующим классам. Они
отвергали политическую борьбу и революцию, уповая на преобразования
общества путем пропаганды и агитации идей социальной справедливости. В этом
и заключался утопизм из идей. Однако, несмотря на ограниченность
утопического социализма, в период становления капитализма он был
прогрессивным учением, отражающим стремление зарождающегося пролетариата, и
явился одним из источников марксизма.
Будущее справедливое общество Сен-Симон именовал индустриальной системой. Он считал, что индустриальное общество будет развиваться на базе крупного промышленного производства, промышленность – по определенному плану, а управление – осуществляться из единого центра индустриалами. Планы развития промышленного производства и распределение продукции будут составляться учеными; промышленные капиталисты, имея богатый опыт, будут руководить организацией управления, а рабочие – непосредственно трудиться над выполнением разработанных планов. Путем создания новой общественной организации Сен-Симон предполагал добиться устранения анархии производства и становление плановости и централизма в управлении экономикой.
В своей индустриальной системе Сен-Симон сохранял капиталистическую собственность, выступая против землевладельцев и ростовщиков. Но и капиталисты, по его мнению, будут трудиться в «золотом веке», организовывая труд. Он считал, что они не будут иметь никакой власти, и наивно предполагал добровольное превращение капиталиста-собственника в капиталиста- труженика. За капиталистом Сен-Симон сохранял и право получать нетрудовой доход как вознаграждение за капитал, но в целом его социальная утопия была направлена против господства буржуазии, а не на защиту капиталистических интересов и власти технократии, как это пытаются представить сторонники современной буржуазной теории «индустриального общества». Сен-Симон выступал не за «организованный капитализм», а за организованный труд и не замечал, что капиталисты могут организовать труд только по- капиталистически.
2.2. Шарль Фурье
Описывая экономические процессы, которые он наблюдал при анализе
цивилизации, Фурье предсказывал замену свободной конкуренции монополиями.
Он даже дал свою классификацию монополий, выделив такие виды, как
колониальная монополия, простая морская монополия, кооперативная, или
монополия замкнутых объединений, казенная монополия, или государственное
управление.
Фурье, разоблачая цивилизацию, показал обреченность
капиталистического строя, но, как и другие социалисты-утописты, не видел
реальных путей к «гармоническому обществу». Он был противником революции,
сторонником реформ, перехода к справедливости и уничтожению эксплуатации
путем агитации и примера. Перейти к новому общественному строю, считал
Фурье, можно путем открытия закона, на основе которого общество должно жить
и развиваться. Он заявлял, что этот закон открыл именно он и что его
«теория судеб выполнит требование наций, обеспечивая каждому изобилие».
Справедливое общество, мечтал Фурье, будет состоять из ассоциаций
производителей (фаланг), созданных без принуждения, исходя из принципа
удовлетворения потребностей всех людей. Это общество, по его мнению, должно
быть бесклассовым, гармоничным. С установлением «всеобщего единства», писал
он, исчезнут нищета, несправедливость и войны. Каждая фаланга будет
занимать определенный земельный участок, на котором члены ее будет
производить продукцию, а потом сами ее распределять. Земледелие по плану
Фурье должно стать основой будущего строя, а промышленность должна играть
подчиненную роль. В этом проявились мелкобуржуазные иллюзии Фурье. В
фаланге он сохранял частную собственность и капитал, а распределение
частично должно было осуществляться и по капиталу. Но Фурье считал, что это
не принесет ни какого вреда, потому что все рабочие станут капиталистами, а
капиталисты – рабочими. Так путем реформ Фурье ошибочно предполагал
установить бесклассовое общество.
2.3. Роберт Оуен
Характерной особенностью экономических взглядов Оуэна является то, что он в отличие от французских социалистов-утопистов, отвергавших буржуазную политическую экономию, опирался в своих теоретических построениях на трудовую теорию стоимости Рикардо. Он вслед за Рикардо источником стоимости провозглашал труд. Оуэн из теории рудовой стоимости сделал социалистический вывод, заявляя, что продукт труда должен принадлежать тем, кто его производит.
Критикуя капитализм, он отмечал противоречие между ростом производства и сужающимся потреблением, которое, по его мнению, является причиной экономических кризисов. Но в противоположность Сисмонди, который пытался повернуть историю вспять, к мелкотоварному производству, Оуэн говорил, что нищета и кризисы будут уничтожены при социалистической организации труда.
Наряду с частной собственностью причиной противоречия между трудом и
капиталом Оуэн объявлял существование денег как искусственного мерила
стоимости. Он предлагая уничтожить деньги и ввести эквивалент трудовых
затрат – «рабочие деньги». Проект «рабочих денег» показал, что Оуэн не
понял сущности категории стоимости как выразителя общественных отношений
товаропроизводителей. Поскольку стоимость является общественной категорией,
ее нельзя измерить непосредственно рабочим временем, она может выражаться
только в отношении товаров друг к другу. Оуэн пытался реализовать проект
«рабочих денег», организовав «Базар справедливого обмена», который быстро
затоварился неходовыми товарами, а по квитанциям забирались те товары,
которые можно было выгодно потому продать на рынке. «Базар справедливого
обмена» быстро распался, не выдержав натиска капиталистической стихии.
В отличие от мелкобуржуазных капиталистов экономистов и других социалистов-утопистов Оуэн наряду с проектом «рабочих денег» предлагал проводить реорганизацию производства и даже пытался создать «Союз производства». Для организации такого союза капиталисты должны были продать средства производства профсоюзам. Но из этого намерения ничего не вышло, так как капиталисты и не подумали продавать свои предприятия, а у профсоюзов не было для этого средств.
Список литературы
1. История экономических учений современный этап. Учебник/ Под ред. А Г
Худокормрва, М.: ИНФРА М 1998
2. Ядгаров Я.С. История экономических учений. Учебник для вузов. 2-е издание - М.: Инфра-М, 1997
3. Майбург Е.М. Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров. - М.: Дело, Вита - пресс, 1996
4. Титова Н.Е. История экономических учений. Курс лекций - М: Гуманит.
Издат. центр ВЛАДОС, 1997
5. Агапова И.И. История экономических учений - М.: ВиМ, 1997.
Мечтании о возвращении минувшего «золотого века», когда счастливые люди не знали неравенства, собственности и эксплуатации. Тема достижения справедливого политического устройства была одной из наиболее обсуждаемых греческими философами, искавшими решение проблемы имущественного неравенства и «естественного состояния» общества, в котором оно пребывало в доклассовые времена. Нужно также отметить и роль уравнительных реформ в Спарте , а также платоновскую модель рабовладельческого «коммунизма », осуждавшую частную собственность («Государство»).
Значительный вклад в развитие учения об утопическом социализме внесла уравнительная социальная идеология раннего христианства , несущая в общество проповедь братства, всеобщего равенства и потребительского коммунизма. Воздействие этих идей сохранило свою силу вплоть до ХIX века, когда легло в основу теории христианского социализма .
Предсоциализм в средневековье
Во время господства феодальных хозяйственных отношений взгляды, близкие к утопистско-социалистическим, формировались прежде всего на религиозной почве и выливались в виде многочисленных ересей - вальденсов , бегардов , таборитов , катаров , лоллардов , апостольских братьев , анабаптистов и других, объяснявших возникновение социального и имущественного неравенства в первую очередь отступничеством церкви и правящих классов от истинных идеалов раннего христианства. Несмотря на религиозную форму ересей, они имели конкретное экономическое содержание, выраженное в ожидании всеобщего блага и счастья людей, наступлении «тысячелетнего царства» , пропагандировали отношения, характерные для первых христианских общин. В некоторых из этих сект воскрешались идеалы евангельского учения и создавались самоуправляемые общины с аскетической уравнительностью в потреблении и совместным ведением хозяйства . В редких случаях этот крестьянский религиозный коммунизм перерастал в вооружённое общественное движение, как это случилось в позднее средневековье в Чехии , во время Гуситских войн (табориты) и в Германии , во время Крестьянской войны XVI века (Т. Мюнцер).
В XVI-XVII вв., с началом эпохи первоначального накопления капитала, возникла литература утопического характера. Родоначальником утопического социализма считается английский писатель-гуманист Томас Мор . Его главное сочинение - «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия» (1516). В книге автор показывал несовершенство существовавшего строя, бедства крестьян, причину которых видел в частной собственности. Он создал идеальное государство Утопия, в котором господствует общественная собственность, общественное производство, справедливое распределение. Все жители Утопии обязаны работать, а в свободное время изучать науки и искусства. Все произведённое является общественным достоянием, а изобилие материальных благ позволяет распределять их по потребностям. Политический строй основан на демократии .
В Италии известным сторонником утопического социализма был Томмазо Кампанелла . В своей книге «Город Солнца» (1623) Кампанелла, также как и Мор, создал идеальное государство, в котором господствует общественная собственность, а все блага распределяются поровну между жителями .
Идеи первых Мора и Кампанеллы являются социалистическими, потому что их авторы понимали связь социального неравенства с частной собственностью. Они воспевали крупные города, а главную роль в создании нового строя отводили государству в лице великого политика, завоевателя, мыслителя, действующих с помощью пропаганды и примера .
Утопический социализм в Новое время
Одними из первых социалистов-утопистов нового времени были англичане Дж. Уинстэнли и Джон Беллерс .
Утопический социализм времён Просвещения прокламировал право человека на труд и обязательность труда для всех, социальной справедливости в распределении средств, превращение земли в общедоступную собственность. В годы Великой французской революции происходила политизация этих идей морального социализма. Сторонники эгалитарных (уравнительных) утопических идей требовали всеобщего уравнительного передела земли, ограничения собственнических прав и подчинения их нуждам общества («Бешеные »). С дальнейшим углублением революции происходила радикализация взглядов утопистов-революционеров: от наивных первых проектов о мирном законодательном введении общинного коммунизма во Франции - до планов коммунистических преобразований с помощью санкюлотской революционной диктатуры (Ф. Буассель). Квинтэссенцией развития радикального утопизма были взгляды Гракха Бабёфа и бабувистской программы заговора равных , впервые выдвинувших требование коммунистической революции с введением после её победы коммунистической диктатуры и обосновавших необходимость переходного периода от капитализма к коммунизму. Выражая взгляды людей домашинной эпохи, бабувизм показывал идеал коммунистического общества как аграрного и ремесленного, развивающегося на основе ручного труда, в распределении предлагал строгую «уравниловку», всеобщий аскетизм, выказывал негативное отношение к людям умственного труда.
Утопический социализм в ХIX веке
В первой половине XIX столетия движение за осуществление социалистических идеалов возглавили интеллектуалы, из среды которых вышли великие утописты К. А. Сен-Симон , Ш. Фурье , Р. Оуэн - «основатели социализма», по определению Ф. Энгельса , впервые развившие самостоятельную теорию утопического социализма в подлинную науку, заменившую обанкротившуюся революционную метафизику теории «естественного права». В вопросе о преобразовании общества на первое место было поставлено создание крупного общественного производства, применяющего новейшие достижения науки и техники. Преодолевая привычные представления об уравниловке и всеобщем аскетизме при коммунизме, утописты выдвинули принцип распределения «по способностям», изображали будущее общество как общество изобилия, обеспечивающее удовлетворение человеческих потребностей, безграничный рост производительных сил и расцвет личности. Утописты-социалисты говорили о грядущем уничтожении разницы между умственным и физическим трудом, между городом и деревней, о планировании производства, о превращении государства из органа управления людьми в орган управления производством и так далее.
В то же время печальный исход Великой Французской революции свидетельствовал о несостоятельности действий революционных масс, об определяющей миссии думающего меньшинства и волевых решений отдельных личностей. Не отрицая воздействия на общественную жизнь рационалистических идей духовного мира, то же время социалисты-утописты возрождали религиозные идеи- «новое христианство» Сен-Симона; пантеистическая метафизика и мистическое объяснение природы человеческих страстей и влечений у Фурье; новый моральный мир, перевоспитывающий людей при помощи рациональной социалистической религии у Оуэна.
В это время в среде последователей социализма возникают движения - сенсимонизм (Б. П. Анфантен , С.-А. Базар и другие), фурьеризм (В. Консидеран), оуэнизм . Предпринятые в 20 - 40-е годы XIX века попытки создания в Англии и США оуэнистских коммунистических колоний, как и более многочисленные опыты по образованию фурьеристских ассоциаций-фаланг в США, после кратковременных успехов оканчивались неизменным крахом. Та же судьба постигла и «икарийские» колонии Э. Кабе . Всего же было более 40 попыток создания в США фурьеристских фаланг. Наиболее известная - Брукфарм , близ Бостона , просуществовала с по 1846 год .
В 1830 - 40-х года в среде социалистов выкристаллизовывается несколько течений. Одно разрабатывало проекты производительных ассоциаций (Ф. Бюшез , Л. Блан , К. Пеккёр , П. Леру и другие) или ассоциаций эквивалентного товарообмена (Дж. Грей , П. Ж. Прудон) и рассматривало их как основное средство борьбы против крупного капитала и переустройства общества мирным путём на основе сотрудничества классов. Другое течение, английских социалистов-рикардианцев (У. Томпсон , Д. Ф. Брей и другие) объявили прибавочную стоимость плодом несправедливого обмена между трудом и капиталом, и для устранения этой несправедливости выдвинули экономически необоснованную теорию получения рабочими «полного продукта их труда». Тем не менее в Англии это течение косвенно способствовало развитию чартистского движения.
В среде тайных революционных обществ Европы 30 −40-х годов XIX века создавались учения необабувистского коммунизма, с его требованием немедленного коммунистического переустройства путём революционного переворота и введения революционной диктатуры, вводящей общность имущества. Во Франции эти воззрения разделяли Т. Дезами , Ж.-Ж. Пийо , О. Бланки , А. Лаппонере и другие. Использование теоретиками социализма и коммунизма этого времени некоторых идей утопического социализма позволило им сделать важный шаг от уравнительных принципов к коммунистическому принципу «от каждого по способностям, каждому по потребностям ». В произведениях Дезами и В. Вейтлинга теория утопического коммунизма достигла своей вершины.
Близкую форму к утопическому социализму представляли взгляды китайского революционного демократа Сунь Ятсена . Таким образом, можно констатировать, что учение утопического социализма было не региональным, чисто европейским явлением - его идеи, соединяясь с идеологией национально-освободительных движений, выдвигались также в странах Африки , Азии , Латинской Америки .
Утопический социализм в России
Предшественниками идей утопического социализма в России в конце XVIII - начале XIX столетий были А. Н. Радищев и П. И. Пестель . Особенно широкое распространение получили эти идеи в 30−40-е годы. Социалистические взгляды А. И. Герцена и Н. П. Огарёва , возникшие под влиянием трудов Сен-Симона и Фурье , положили начало социалистической традиции в русской общественной мысли.
В 1840-х годах среди наиболее ярких представителей русского домарксистского социализма мы видим А. И. Герцена, Н. П. Огарёва, В. Г. Белинского , М. В. Петрашевского , В. А. Милютина . Суть социалистического учения они понимали как антропологическую идею природы, полной реализацией которой только и может быть социализм , и историческая диалектика мирового разума, понятого как дух человека, изначально стремящегося к строю братства и равенства.
Наиболее глубокая концепция русского утопического социализма была разработана Н. Г. Чернышевским , которого В. И. Ленин считал «величайшим представителем утопического социализма в России». В 70 - 80-е годы представители утопического социализма также заимствовали у марксизма его отдельные идеи (П. Л. Лавров и др.).
Напишите отзыв о статье "Утопический социализм"
Примечания
Литература
Произведения утопистов
Научно-исследовательские работы
- Волгин В. П.
- Волгин В. П.
- Волгин В. П.
- Волгин В. П.
- Каутский К. «Предшественники новейшего социализма», т.1-2 Москва-Ленинград 1924-25
- Плеханов Г. В. «Утопический социализм XIX века», Москва 1958
- Mannheim K. «Ideologie und Utopie», Frankfurt/Main 1952.
- Экономическая теория / Под ред. Е. Н. Лобачёвой. - 2-е изд.. - М .: Высшее образование, 2009. - 515 с. - ISBN 978-5-9692-0406-5 .
Отрывок, характеризующий Утопический социализм
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг"ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Утопический социализм - идейное течение, возникшее в период становления капиталистических отношений. Своим названием оно обязано книге Т. Мора «Утопия» (1516), описывающей некое государство, где благодаря мудрым законам и отмене частной собственности нет угнетения, лишений, каждый человек совершенен и трудится на общее благо. Преемник античных и средневековых мечтаний о равенстве, утопический социализм отражал стремление народных низов избавиться от нищеты, бесправия, эксплуатации правящим классом. Обличая буржуазный строй, социалисты-утописты пытались разработать принципы такой организации общества, которая навсегда покончила бы с нищетой, любыми проявлениями гнета, неравноправия, пороками и войнами. Неразвитость капиталистических отношений не позволяла отчетливо уяснить закономерности их возникновения и развития. Поэтому рассуждения социалистов-утопистов о способах ликвидации капиталистических порядков и создания идеального общества оставались умозрительными предположениями, в которых тем не менее было немало верных идей. Они полагали, что в правильно устроенном обществе производство будет вестись обдуманно, принося выгоду всем людям; исчезнут классы; каждый человек будет трудиться наравне со всеми, сочетая умственные и физические занятия; будут созданы условия для свободного и гармоничного развития личности; возникнут поселения, соединяющие лучшие стороны городского и сельского образа жизни. Одни из социалистов-утопистов настаивали на обобществлении частной собственности, считая ее главной причиной всех бедствий, и полном имущественном равенстве; другие придерживались принципа распределения по труду, допуская мысль о некотором имущественном неравенстве.
В 16-17 вв., когда буржуазные отношения лишь начинали формироваться, многие мыслители (Т. Мюнцер, Т. Мор, Т. Кампанелла, Д. Уинстэнли и другие) верили в возможность установления более совершенных социальных порядков. Утописты, сторонники равенства, изображали «счастливые государства», в которых частная собственность утратила свою власть, нет праздных сословий, никто не обогащается за счет других.
Первые теории утопического социализма появляются в 18 в. Ж. Мелье, Г. Мабли, Морелли и другие, используя философию Просвещения, доказывали «противоестественность» существующего строя и правомерность создания нового, «разумного» общества. Они отстаивали абсолютное имущественное и политическое равенство, уничтожение любых привилегий. Поскольку в их эпоху уровень производительных сил был низким, они считали, что обеспечить каждого человека всем необходимым для жизни можно, только ограничив потребности людей. Поэтому их учения проповедовали аскетизм, уравнительство, «патриархальный» образ жизни.
Великая французская революция 1789-1799 гг. и промышленный переворот сыграли решающую роль в развитии социалистической мысли. К началу 19 в. капиталистическая промышленность превращается в основу экономики, резко обостряется борьба пролетариата и буржуазии. Утопические системы трех непосредственных предшественников марксизма французов А. Сен-Симона, Ш. Фурье и англичанина Р. Оуэна содержали всеобъемлющую критику буржуазной идеологии, морали, права, но прежде всего господства частнособственнических интересов и анархии производства. По их мнению, капитализм задерживал дальнейший прогресс человечества, так как не позволял справедливо и полностью использовать достижения науки, крупного машинного производства, которые в других обстоятельствах могли бы служить всему обществу, создав изобилие, облегчив физический труд. Признавая неизбежность уничтожения капиталистических порядков и установления строя, отвечающего в первую очередь чаяниям трудящихся, они отрицали необходимость революционной борьбы пролетариата, надеясь убедить все классы, включая буржуазию, мирно и согласованно изменить существующее общество.
Хотя в учениях Сен-Симона, Фурье и Оуэна было много общего, их взгляды на устройство общества имели существенные различия. Клод Анри де Сен-Симон (1760-1825) не настаивал на полном уничтожении классовых различий и частной собственности. По его мнению, главная задача состояла в организации планомерного производства и распределения национальных богатств в соответствии со способностями и трудовым вкладом каждого человека. Государство должно управлять не людьми, а экономикой и обеспечивать гражданам получение образования и занятий, отвечающих их наклонностям и таланту. Руководство обществом возлагалось на самых одаренных ученых, инженеров, предпринимателей, которые разрабатывают планы общественно необходимых работ и следят за их исполнением. Люди, занимающиеся физическим трудом, практически не участвуют в управлении государством, так как это требует незаурядных способностей и знаний, но их материальное положение будет несравненно лучше участи наемных рабочих, эксплуатируемых капиталистом.
Представления Шарля Фурье (1772-1837) и Роберта Оуэна (1771-1858) об идеальном обществе были ближе к традиционным утопическим проектам создания небольших, обособленных поселений. Фаланги Фурье и «сельскохозяйственные и промышленные поселения сотрудничества» Оуэна, призванные стать ячейками грядущего миропорядка, представляли собой самоуправляющиеся поселки-общины с собственными земельными угодьями и всем необходимым для промышленного производства. Общинники обеспечивают себя совместным трудом, чередуя по своему усмотрению различные виды деятельности. Воспитание и обучение, ведущиеся самыми прогрессивными методами, делают каждого человека пригодным для любой квалифицированной работы; их труд значительно облегчают машины. Общины не имеют над собой централизованного государственного аппарата; они сотрудничают друг с другом, обмениваясь продукцией и объединяясь для осуществления каких-либо гражданских проектов. С повсеместным утверждением новых порядков исчезнут раздоры между народами, прекратятся войны и вместо разобщенных, враждующих наций возникнет единое человечество, просвещенное, могущественное и счастливое. В фалангах Фурье каждый человек получал бы вознаграждение сообразно вложенному им труду, капиталу или таланту. Оуэн ратовал за более полное равенство, но учитывающее трудовой вклад каждого общинника. Идеи Сен-Симона, Фурье и особенно Оуэна получили широкое распространение среди рабочих и оказали большое воздействие на многие массовые движения - профсоюзное, кооперативное и т. д. Системы социалистов-утопистов повлияли на современную им духовную культуру, прежде всего на социальные теории, педагогические и экологические идеи, литературу. Последователи Фурье и Оуэна, пытавшиеся осуществить на практике замыслы своих учителей, организовали ряд показательных общин, но потерпели неудачу. Безуспешные попытки реформировать капиталистический строй путем наглядных примеров и увещеваний подводили к выводу, что для проведения социальных преобразований необходимо овладеть политической властью.
В середине 19 в. Т. Дезами, Ж. Пийо, О. Бланки, В. Вейтлинг, восприняв многие идеи великих социалистов-утопистов, вели коммунистическую пропаганду, связывая ее с мыслью о революционном перевороте, подготовленном тайным сообществом. Часть социалистов-утопистов оставалась верна планам ненасильственных преобразований. В России идеи утопического социализма разделяли А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, члены кружка Петрашевского, народовольцы.
Наследие Сен-Симона, Фурье, Оуэна было использовано К. Марксом и Ф. Энгельсом, которые, признавая социалистов 19 в. своими предшественниками, называли их учения «утопическими», подчеркивая тем самым «научность» собственной доктрины. Борьба, которую вели родоначальники марксизма с теориями утопического социализма, была вызвана не столько идейными разногласиями, сколько желанием занять ведущие позиции среди лидеров рабочего движения. Несмотря на усилия К. Маркса, Ф. Энгельса и их сторонников, профсоюзное, кооперативное и некоторые другие массовые движения 19 - начала 20 в. ориентировались на идею мирного преобразования общества, выдвинутую Оуэном, Фурье, Сен-Симоном. Учение социалистов-утопистов оказало также заметное влияние на либеральные и консервативные проекты социальных реформ.
Утопический социализм
- социалистические учения, которые в отличие от теории научного социализма Маркса строили широкие и всеобъемлющие планы переустройства общества оторвано от реальной жизни общества и классовой борьбы. Свои социалистические идеалы социалисты-утописты обосновывали чисто идеалистически, не понимая первенствующей роли условий материальной жизни общества в историческом развитии. Утопический социализм появился в период разложения феодализма и связан с революционными движениями. Родоначальником утопического социализма был (см.), выдающимся социалистом-утопистом был (см.). Дальнейшее своё развитие утопический социализм получил в XVIII в. (см. , Шабли). Великими социалистами-утопистами в начале XIX в. были (см.), (см.) и (см.).
Утопический социализм возник, когда классовая борьба пролетариата была ещё недостаточно развита. «Все социалисты - основатели сект, - писал Маркс, - принадлежат к тому периоду, когда ни рабочий класс не был еще достаточно вышколен и организован ходом развития самого капиталистического общества, чтобы выступить исторически действующим лицом на мировую арену, ни материальные условия его освобождения не созрели в достаточной мере в недрах самого старого мира. Нищета рабочего класса существовала, но условия для его собственного движения еще не существовали». Поэтому проповедь социализма принимала неизбежно утопический, т. е. мечтательный, нереальный, характер. Утопический социализм глубоко и ярко критиковал противоречия капитализма, убеждал в необходимости замены его социализмом, предвидел уничтожение противоположности между городом и деревней, уничтожение частной собственности и т. д.
Однако представители утопического социализма не могли понять и объяснить сущности капиталистического способа производства и тех объективных условий, которые ведут к победе социализма. Они не видели и той силы, которая способна стать творцом нового общества. В пролетариате утописты видели только угнетённую массу, которой надо сочувствовать и помогать, а не великую историческую силу, которая одна только и способна своей борьбой обеспечить претворение социалистических идей в жизнь. Утописты «хотели создать счастье на земле законодательством, декларациями, без помощи самого народа (рабочих)»
Поэтому теории утопистов оставались лишь теориями, проходящими мимо пролетариата, среди массы же зрела великая мысль о том, что освобождение рабочего класса может быть делом только самого рабочего класса.
В России идеи утопического социализма выражали такие выдающиеся умы, идеологи революционного крестьянства, как (см.), (см.) и др. Социалистические идеи великих русских революционных демократов XIX в. стояли значительно выше идей западноевропейского домарксовского социализма. Эти идеи отличались последовательной революционностью, боевым духом революционного демократизма. Революционные демократы понимали, что одной лишь мирной проповедью нельзя осуществить социалистические идеалы, что только трудящийся народ кровно заинтересован в замене старого общества новым. Однако их социализм был тоже утопическим.
Исторические условия крепостнической России ещё не созрели для возникновения научного социализма, пролетариат ещё только зарождался. В силу этого революционные демократы не могли придти к научному выводу о том, что только пролетариат является той силой, которая может построить социализм, значит не могли придти и к теории научного социализма. Революционные демократы мечтали о переходе к социализму через старую крестьянскую общину. Только Маркс и Энгельс превратили социализм из утопии в науку. Они доказали, что социализм - не выдумка мечтателей, утопистов, а необходимый результат, вытекающий из развития капиталистического общества и классовой борьбы пролетариата, задачей которого является уничтожение капитализма и построение социализма (см.
Прогрессивность и ограниченность их идей В позднее средневековье (XVI-XVII вв.) в экономической мысли Западной Европы происходят значительные изменения, вызванные глубоким процессом развития мануфактурного производства. Вели географические открытия, ограблениеколоний ускорили про накопления капитала. В этот период возникают социальные утопии. Одним из основоположником утопического социализма был Томас Мор (1478-1532), выдающийся мыслитель-гуманист, политический деятель тюдоровской Англии, казнённый за оппозицию абсолютизму (отказался принести присягу королю как главе церкви).Сын богатого судьи и сам юрист по образованию, Мор занимал высокие государственные должности. Но, несмотря на это, он сочувствовал бедствиям народных масс.В 1516 г. им было опубликовано знаменитое сочинение "Утопия", положившее начало утопическому социализму и давшее ему название. Мор подверг резкой критике господствовавшие в Англии социальные порядки, методы первоначального накопления капитала. Первопричину возникновения нищеты он видел в частной собственности, выступал её противником. Мор был первым критиком капитализма. Взгляды Мора не представляли особой научной теории. Это были лишь мечты. К числу ранних представителей утопического социализма признан итальянский мыслитель Томмазо Кампанелла (1568-1639), вышедший из среды бедного крестьянства. Он известен как актив участник борьбы за освобождение Южной Италии от гнёта монархии. Оказавшись в руках врагов, Кампанелла 27 лет провёл в казематах. Там он написал своё знаменитое сочинение "Город Солнца" (1623), в котором подверг резкой критике социальный строй Италии того времени. В нём Кампанелла выдвинул проект идеального утопического государства -- городСолнца, основу которого составляла общность имущества. Отражая традиции экономической мысли, он ориентировался на хозяйство натурального типа. Общество будущего рисовалось ему как совокупность сельскохозяйственных общин, к работам в которых привлекаются все граждане. Кампанелла признавал индивидуальность жилья и семьи, всеобщность труда, отвергал тезис о том, что после отмены собственности никто не будет работать. Потребление в городе Солнца, считал он, будет обще при изобилии материальных благ, исчезнет нищета. От между людьми должны основываться на принципах дружбы, товарищеского сотрудничества и взаимопонимания.Однако ни утопического государства с необычными порядками, в чём проявиласьисторическая ограниченность их экономических проектов Т. Мор, ни Т. Кампанелла не знали реальных путей к новому обществу. Они ограничились описанием. Выражая мечты зарождающегося пролетариата о будущем обществе, великие социалисты-утописты Анри Клод, Сен-Симон, Шарль Фурье и Роберт Оуен выступали с разоблачительной критикой капитализма. Великие утописты внесли ценный вклад в экономическую науку, впервые указав на исторически переходящий характер капитализма, отметив, что капиталистические отношения не являются вечными и естественными. Развитие человеческого общества они рассматривали как исторический процесс, в котором происходит смена предшествующей стадии другой, более развитой. Представители утопического социализма, писал В.И. Ленин, «смотрели в ту же сторону, куда шло и действительное развитие; они опережали это развитие». Классики буржуазной политической экономики считали капитализм вечным и естественным строем. В противоположность им социалисты-утописты вскрывали пороки и язвы капитализма, его противоречия, указывая на бедность и нищету трудящихся масс. Критикуя капиталистический способ производства, великие социалисты-утописты заявляли, что на смену ему должен прийти такой общественный порядок, который принесет счастье всем членам общества. Их критика капитализма была острой и гневной, способствовала просвещению рабочих и подготовке условий для восприятия идей научного социализма.В своих проектах будущей справедливости социальной системы социалисты-утописты предвидели многие черты социалистического общества, не ограничивались требованием реорганизации потребления и распределения, а выступали с идеей преобразования самого производства. Идеальный общественный строй они именовали по-разному.Так Сен-Симон называл его индустриализмом, Фурье - гармонией, Оуэн -коммунизмом. Но все они исходили из отсутствия эксплуатации, ликвидации противоположности между умственным и физическим трудом, из того, что частная собственность исчезнет или не будет играть особой роли в будущем обществе. В Западной Европе в конце XVII - начале XIX века господствовала мануфактура, а фабричное производство только зарождалось. Материальные условия капитализма и формирование пролетариата как особого рабочего класса находились на раннем этапе. Пролетариат представлял собой еще раздробленную массу и не был готов к самостоятельным действиям, выступал союзником буржуазии в борьбе с остатками абсолютной монархии и феодальной эксплуатации. В этих условиях социализм и рабочее движение развивались самостоятельно в отрыве друг от друга. Социалисты-утописты не видели реальных путей перехода к обществу социально справедливости, не понимали исторической миссии пролетариата, хотя и отмечали противоположность классовых интересов. На пролетариат они смотрели как на угнетенную, страдающую массу. Своей задачей они считали развитие сознания,пропаганду своих идей, воплощение их в жизнь путем создания коммуны, «фаланстера» или «базаров справедливого обмена». Несовершенство и противоречивость социалистических теорий утопистов соответствовали незрелому капиталистическому производству и неразвитым классовым отношениям. Поскольку материальные условия для освобождения трудящихся не были еще созданы, представители утопического социализма выдвигали фантастические проекты будущего общества. Себя они ставили над классами, заявляя, что отражают интересы всех членов общества, но апеллировали в пропаганде своих проектов к господствующим классам. Они отвергали политическую борьбу и революцию, уповая на преобразования общества путем пропаганды и агитации идей социальной справедливости. В этом и заключался утопизм из идей. Однако, несмотря на ограниченность утопического социализма, в период становления капитализма он был прогрессивным учением, отражающим стремление зарождающегося пролетариата, и явился одним из источников марксизма.
